Черт побери

— Анабель, черт побери тебя такого глупого, куда все делось? Скажи мне, что все это такое?
— Ой... Ну вот как-то так получилось... Я правда не хотел...

А случилось и правда нечто странное — все куда-то делось... Маленькие никчемные фразы, большие признания ни о чем и ни для чего, все-все — глупое, сумасшедшее в плохом смысле, несмешное и грустное, все страхи, все подозрения, все провальные планы, все галлюцинации... Все-все-все, что могло хотя бы чуть-чуть испортить жизнь двух маленьких героев, все просто куда-то кануло и исчезло, как исчезает кусочек свекольного сахара в рубиновой гуще свежезаваренного чая. Каким-то чудом Анабель взял и дел куда-то все плохое, все некрасивое и нечистое... Анабель старался, потратил на это кучу времени и у него получилось.

Анабель несколько месяцев собирал все это в большой мешок, обычный такой тряпичный мешок. Собирал с дотошностью сыщика со Скотланд-Ярда, извлекал все грубые фразы, неосторожные движения, холодные взгляды, как свои, так и Абонданс, вынюхивал глупые запахи, нотки отторжения, даже спрятал в мешок объективное зеркало, и даже шкатулку, и ту тоже, потому что не знал что там, но я она показалась ему объектом, играющим за темные силы. Да, это было волшебство, какая-то магия, но у него получилось...

Только Анабель не заметил, что все стало слащаво красивым, положительным, полностью таким уникально-ровным. Стало как-то неестественно и холодно от того, что все красиво, что нет ничего хотя бы серого, не говоря уже о черном... Стало не с чем сравнивать все, что осталось... И без сравнения все стало одинаковым и скучным. Если раньше были счастливые дни и дождливые, жесты были нежные и обычные, взгляды были укоряющие и наполненные любовью, то теперь все стало просто одинаковое. Каждая слово стало значить то, что о нем написано в словаре. Каждый шаг стал жестоко предсказуем и узнавался уже по первым буквам. Исход каждого события стал известен заранее. Стало нечего бояться, стало не о чем стараться, стало просто скучно, просто серо-весело, красиво-ужасно...

— Анабель... Верни все назад... Мы похожи на искусственную картину. Никак жить только красивым... Естественность предполагает ненулевую игру, никто не проигрывает, никто не выигрывает. Но никто никогда не проигрывает совсем... Не равно, но и ноль на какой бы то ни было стороне.

Анабель почти плакал... Но ведь он старался... Но все должно быть, как должно быть. Зачем трогать, когда все получается само. Пусть немного криво, немного рукотворно, чуток смешно и с ошибками... Ведь в результате получается нечто такое, прямо ах... Ах да, в тот день первый раз пошел дождь. Весенний, робкий, холоднющий до боли в руках.

— Но раз так, — сказал Анабель, уперев кулачки в бока и сверкая глазками, — раз так, я вот на этих красивых салатовых обоях, вместо вот этих цветочков нарисую, нарисую, нарисую вооооооот такое чудище. Лохматое и ужасное-ужасное. Оно из моей любимой сказки потому что.
— Ах так... А я тогда, тогда, тогда буду творить шалости, сентиментальности, что-то такое из детских сказок, буду капризничать и одна съем все пирожное, вот! Буду громко распевать песенки, громко топать ногами и никого не слушаться, молчать и не разговаривать. Потому что я так хочу.
— А тогда я специально разолью компот на белую скатерть!
— Ах так, но тогда я займусь тем, что буду дышать на стекло и рисовать на нем смешные рожицы!
— Да пожалуйста, тогда мне ничего не останется как сделать...
— Ой-ой, как страшно, но у меня ведь есть еще вот что...
— Г л у п о с т и.
— Кто бы говорил... Эх... Можно я обниму тебя?

И стало так проникновенно и весело...