Welkamen

Проходите в кабинку и раздевайтесь до души, до самой живой мякоти. И в память вам — кусочек слепящих фотографий, спрятанных за хрустящей молнией вспышки.

—

Так искренне, так близко.
Так давно, так изредка.
Так важно, так недосягаемо.
10 лет в эфемерности.

(Впечатления в 4 утра поле внезапного пробуждения)

Нового

Что у меня нового?
На моей ветке станции объявляет теперь другой голос.
Все, собственно.

Кофе

Все в кофе — молескин, ридер, зарядники, зачетка, второй телефон, сама термочашка, кошелек.
Восторг!
А еще коварное, как не знаю даже кто. И полное квиетизма.

Тельмана

Широкая ул. ранней зимой запредельно похожа на ул. Тельмана ранней весной.
Парейдолия что ли...

Fl oz

1.7 fl oz эмоций, в любом случае, как и вода, займут эти 1.7 fl oz.
И неважно, что думают по этому поводу сами эмоции, те, для кого и о ком они, зима и кролик с Луны.
Если их столько, то ровно столько и достанется окружающему пространству, переливаясь через край и проваливаясь в ближайшее, что только есть рядом.

Никаких мыслей

С каждым днем я все больше и больше чувствую, как тебя мне не хватает (здесь и сейчас), как хочу увидеть тебя, почувствовать твое тепло, услышать, поделиться с тобой, чтобы ты увидел то, что вижу я, насладиться твоим взглядом, таким глубоким, в который хочется погрузиться и утонуть — в нем все, весь ты, хочется кофе и сигарет, а еще чтобы на губах таял горький шоколад, люблю сладости, у которые быстро исчезает вкус сахара, хочу сидеть на окне в чем-то согревающем, но пропускающем холод, чтобы тебе хотелось чего-то еще, и когда придет твой Принц, он обнял бы тебя, и это желание пропало, тебе стало окончательно тепло, и ничего не беспокоило — вот это сладостный момент… Хочется просто прижаться к тебе и чтобы тихо-тихо и никого, а в душе буря эмоций, и тебе не одиноко и ничего не надо больше, и хочется забыться и улететь, хочется рисовать, хочется покусывать твое ушко. Смотря на привлекших меня пацанов, которые чем-то задевали раньше, становиться тошно, сразу хочу к тебе, и ничего не хочу слушать — чужие мнения, хорошие, плохие, они все равно чужие… Плохо, хорошо, мне решать!!!… А вдруг подумаешь что-то не то? Нет, я этого не хочу… Мои мысли вот опять… Мне хочется поделиться… Потому что люблю... Я так скучаю… Все никаких мыслей... Пошли эмоции…

Unintended

Наверняка, читаешь.
Книги, слова, признания, улицы, свои-мои ладошки, хотя как мои, все же только свои, взгляды, небо, прошлое.
Прочитай и меня, моя неуверенность. Пожалуйста. И приходи. Выкинь все и приходи.

Северная Пальмира

Прощай, Северная Пальмира. Квинтэссенция моей экзальтации. Твоя мне эмпатия — просто мечта. Ведь я так хотел быть здесь с тобой, про тебя и о тебе. Все, что у меня теперь есть — это впечатления, книжки, краски и теплая кофта. Оденусь во все это и по дороге буду разучивать выражение лица, которое появляется только в Ленинграде, грезить Русским музеем, Девятым валом, Трезини, свинцовой Невой и пробирающим насквозь ветром, тонкой сеточкой на губах, оставшейся от горьких amer лапок впечатлений. Солнце ушло в закат. Впереди из звезд каскад. На горизонте Город пяти морей.

Меланж

Надеюсь, моя меланхолия не разрушит параллельную Вселенную.

Я не хочу помехой быть ни в чём

Я не хочу помехой быть ни в чём
И в жизнях множества людей, лучом
Я промелькну, бросая свет_
Кому-то озарив печаль,
В углу схороненную ловко,
Кому-то освещу находку,
Большой сундук под Брэма стопкой.
…Никто не помнит луч. Не помнит свет.
Имеющий значенье лишь как след,
Способный указать на символ робкий

© Контантин Снарк

Слова

Небо в диком горячем цвету.
И светоманерный.

Путешествие

Вечные экскурсии при более близком рассмотрении оказались всего лишь речными.
А так бы поехал.

Ink

Июльный леденец.
О чем-то ты подумала и пролетел самолет. Было бы интересно, если бы определенные мысли сопровождались неизменными событиями. Как с самолетом например. Я соскучился - и пролетел серебристый самолет.
Нарушение порядка создает внутреннее беспокойство. Порядок придумали не мы, а беспокойство — мы. Странно.
Это его война и я ему в ней не союзник. И правда, а зачем воевать без объявления войны.
Дедушка, едущий двумя ногами на педали велосипеда. Силы надо экономить всем и каждому, carpe не то что diem, а каждый moment. Рационализация, сбережение, все к цели, пусть даже цель — отсутствие цели.
Когда перестает болеть голова, то как холодную тарелку на голову. Любимое. Стоить потерпеть боль. Ради тарелки.
50 пролетов за 3 минуты. Что тут добавить — помогло ровно на 10 минут, пока задыхался.
Сон, стекло. Где-то было до этого. А так хотел рассказать вслух, да потерлось все коротким временем.
А еще он любил малиновое варенье и подпрыгивал на ошибках. Кто? А никто. Что! Потому что ручка.
Мурашки так же от Великой теоремы Ферма, Анатоля Франса и Ругон Маккары. Где-то в районе Крестьянской заставы пришло в голову. Пришло и забылось. Не надо было записывать.
Лапидарность спускалась лапками по лапландским берегам. Лё лэ, лиазон~, Латифундрия.
17 июня бежал, одевая безрукавку на ходу. Безрукавка же потерялась. Все, что вынесла память из утерянного старого блокнота.
Августейшая особа или просто Август.
События стали проходить парами, по два. Релевантная действительность. Повторяется до сих. По разу раз в два дня. Может просто сознание цепляется лапками в выборочные выше. Кто знает. Но факт остается фактом.
Утром голый, потом начинаешь обрастать. Утром всегда мерзну, e. g. Как-будто правда голый.
Мятные зубочистки. Вкусно.
По августу пока все.

Стекло

Снилось. Стекло, маленькими осколками, как остатки леденца во рту, под кожей, внутри меня. Немного неприятное своим присутствием. А внутри меня вместе со стеклом бескровная и расслаивающаяся плоть, слегка розовая, как внутренняя поверхность ракушки, легко отделяющаяся по волокнам, приятная на ощупь.
Сидишь и с улыбкой пальцами выковыриваешь болезненные осколки, а часть тебя рассыпается под руками в розовые нити. И думаешь — пока выберешь все стекло, то останутся одни кости. Да и есть ли они.

Вишня

Первая вишня этим летом.
Кислая, холодная, оголяющая и веточная.

Si

Если количество проехавших машин будет равно количеству букв в названии этой маленькой улицы, то случится что-то хорошее.

Круг

Между первой и последней записью — целый год. И все на одной странице.

Dimanche

Кормил воробьев с рук в Александровском саду.

Время Camomile Meadow и мятных конфет

Зеленые ярлычки, привязанные на грубые, туго натянутые веревочки, целых три, рвущиеся из пара горячего ромашкового озера, рвущиеся вдоль и пополам.

Сладко приятные, как корни солодки, отражающиеся в глубине бронхов, вызывающие тяжесть так, что можно вдохнуть полной грудью. Потом пальцами, с ощущением горячего и сухого полотенца, потереть глаза. Вытереть холодный пот со лба. И броситься в жар. И в луг. И в тягучий воздух, насквозь гудящий и жужжащий. И в стеклярус крылышек. В росяные капли. В хрустящую и сочную траву. И в лето. И в ромашки, ромашки, ромашки!

Стертое небо-нёбо. До усталости мяты, до прохлады, до липких губ. До всего, всего, всего.

В траву на чьей-то могиле. Она там всегда самая зеленая.

Надо запомнить

Потолок университета Фукусимы на полу.

Два столбика хватит на ночь и 10 минут.

Вода

Так люблю холодную воду, до судорог и боли в горле, до самого позвоночника, до хрустального хруста в костях, до асфиксии, до потемнения в глазах. Пить.

А вот попробуйте еще сложить инструкцию от лекарства точно так же, как и было. Черта с два.

Давай

Давай вечером с тобой встретимся. Давай вчера навечно останемся тут навсегда. Давай вчетверо сложенным листом защищаться, как самым дорогим. Давай вчетвером, считая город и Луну, построим большую башню. Давай в черством куске искать что-то вдохновляющее. Давай просто быть. Давай. Давай. Да. А. Ах.

Счастливое

Счастливая весна 2005. Голубая вся такая.

Счастливая осень 2008. Желтые яблоки, солнце и Юность.

Счастливая зима 2010. Зеленые, окутанные облака промороженного табачного дыма.

Счастливое лето 2009. И только пешком, хоть на край света.

Хватит отдыхать, пора просыпаться ото сна. Надо копить. Воспоминания, красоту, искренность и глупости, прикосновения, откровенности и картины. Прозрачные, на которые дышишь — ааааааах, а они начинают таять и плывут так смешно, медленно превращаясь в параболоид.

Косичка

Переплетенные. В обе стороны. Медленно дышащие. Временные дорожки. Дыхание. Влажное. Растрепанное. На большие кусочки разорванное ледяными красивое умирать. Где?

Несколько слов из обихода обычного фен'рдра

Ятель — я.
Тиа — ты.
Брадедун — нехороший человек.
Пуполетенотель — самолет.
Щобедубедан — весело проводить время.
Антифрахт — крестраж.
Фернаулист’эрдж — маленькое болотное чудовище.
Нул’оунтр — книга о компутерах.
Корылетоп — человек, у которого грустное настроение.
Индфантер — авантюрист.
Параловык — пьянка.
Аблафальный — обманутый.
Пуперкость — усталость.
Укконте — пузыри в шоколаде.
Смортековость — надоедливость.
Курюкуризм — пербывать в веселом настроении.
Йенкликовость — запутанность.
Цурентил — сладости.
Шорча — обувь.
Бафликатичность — чувство, что тебя укусил крокодил.

Варианты смерти. Лате

С размаху, сквозь плотные слои воздуха, которые сопротивляются, вернее больше делают вид, чтобы как-то компенсировать свою легкомысленность и для исключения податливости из своего списка грехов, так вот, сквозь плотные слои воздуха внимательный хрусталик быстро приближался к уровню земли. Внимательный хрусталик делает свое дело — он следит за окружающей мировой каруселью; руки застряли в карманах и не могут вырваться оттуда; ноги уже совсем не ноги и они как-то решили на сегодня сдаться первыми, перейдя под командование случая; а, собственно, никто и не мог бы как-то изменить начавшееся действие. Раз. Два. Три. И картинка медленно так детализируется с каждой миллисекундой. Лед, грязный лед, грязный лед с трещинками, вмороженный в него листок, желтый, кленовый листок. Стоп, а что в нем в середине февраля. Бам.

Мертвый остекленевший хрусталик смотрит на не менее мертвый листок, а осень, или весна, что там по календарю, намораживает на блестящую поверхность ледяной корочки тонкие, рубиновые слои густой и подтверждающей наличие души массы, которая уже не нужна в привычном ей месте и просто рвется куда-нибудь наружу — от душевной немоготы, от скуки, просто от привычки всегда двигаться, по инерции. Да и просто потому, что ей так хочется, наконец.

Возвращаться

Это хорошо, когда есть куда или к чему вернуться. Обратно, снова, как в тот раз, как прежде.
Просто вернуться и все.
Это просто замечательно. Очень. Жаль только, что не везде можно оказаться снова.

Да вот прямо так, да?

Твоя фотография появилась там в день твоего отъезда. И не покидает своего места все это время. У меня всегда в сумке лежит материальное подтверждение твоего существования. Иначе я не могу. Я не знаю почему. Но в моих вещах есть материальное подтверждение всего, что я люблю. «Доктор Живаго», билеты в городах, где я был, старые чеки, обертки от чего-то вкусного, письма, какие-то мелочи и много чего...
Потому что я знал, что... я начну забывать... просто превращаться в.... Я сразу... За непосредственность, за простоту, за отсутствие чего-либо лишнего. Я не могу это объяснить хорошо. ...дымящимся куском самого простого смысла, без причуд, ты была из такой материи, которую можно поглотить без остатка. И мне стало страшно. Я такого видел только один раз в жизни, такой была..., который, впрочем, упоминался выше... за руку «ладошкой к ладошке». Мне было все новое...
...
Но теперь она все еще держится в моем круге общения только потому, что она материальное подтверждение одного времени. Того времени, когда у меня появился... на всю жизнь. Когда я становился человеком, каким я сейчас и являюсь. Это сумасшедшее время лета... года. ... Этим летом я родился второй раз. У нас был такой триумвират — мы говорили о..., о смерти, мы строили, как Блок, образ своей..., устрашались окружающим миром, мы строили себя как людей будущего. Мы научились жить на 20 рублей в день, слушали до дыр пластинки Negative (которые из Финляндии, не путать)... Тогда я был думать о вечности, и я верил. Как и сейчас впрочем. И тогда появилась.... Нет, я не влюбился. Она просто стала воплощением свободного человека. У меня нет ничего от нее. Она ничего не дарила мне, ничего не писала на бумаге. И чтобы не потерять то счастливое лето, она и остается в моем телефонном справочнике. Я не держался за нее. Я потом.... Мне зачем-то.... А мне она нужна была безраздельно. Мне всегда нужен человек, который придет ко мне в любой час, в любую минуту обнимет. А она так не могла. Никто так не мог, по тем или иным причинам, такого друга у меня не было никогда.
...
Сидишь, бывало, невыносимо так ноет, ниточкой боль, в такт пульсу, глаза плывут. И так медленно, медленно болит. По чуть-чуть убивает. А вот возьмешь, попрыгаешь, сделаешь еще больнее, чтобы закружилось все. И потом легче кажется. Или, болит, болит, бум, боли же сильнее, что тянешь. Пусть будет очень больно 5 минут, чем два часа, но не сильно. Пусть тошнит, рвет, но быстрее бы прошло.
...
Иногда, когда я понимаю, что больше ничего не могу сделать, что мой запас иссяк, что я не могу контролировать ситуацию — я просто замолкаю. Это самое легкое и самое доступное для меня, что я могу сделать. Но это сначала, самое легкое. Но что твориться во мне одной... известно. Да, на вид все похоже, что я спокоен или просто грустен. А самый мой предел, о котором знает... — спокойное, методичное разрушение всего вокруг, удаление себя отовсюду, сжигание всех бумаг, а___ь, доходит до того, что начинаю цепляться к людям, которые тут не причем, намеренно оскорбляю их, разрываю отношения со всеми людьми, рву все, что есть у меня, методично, медленно, но все по порядку. Уничтожаю все. В последнюю такую катастрофу я выгнал из своей жизни всех своих знакомых, бросил все. И начал все сначала. И именно такого нового ты меня и знаешь. Не знаю насколько, но я стал другим. То же самое начало твориться со мной и в марте. Мне почему-то показалось, что я больше не нужен тебе. Мне стало страшно. Я плохо спал ночами, я просто в какой-то момент не увидел поддержки в тебе. Я начал как всегда все разносить. Во второй раз. Я просто ждал от тебя спасения. Но не такого, чтобы я попросил, а ты пришла. Я думал, ты почувствуешь. Но я виноват. Беспредельно виноват. Но бесконечно верил в твою интуицию. Я думал так просто привлечь к себе внимание. Я притворялся, что все хорошо может. Но я чуть не умер снова. Я виноват, виноват, виноват. Нельзя отпускать меня. Меня нужно держать, не давать мне разойтись. Нужно поддерживать меня. И все это касается тебя. Я первый должен был все это сделать. Но я загнался. Я ошибся. Я потерял ниточку, по которой жил. Это было просто мое отчаянье. Общее. Жизненное. Но я выкарабкался. Я верил в тебя все это время. И сейчас верю.

Набрать

Можно набрать в рот горсточку круглых и спелых слов, как то, например, ягоды, черника, черная, вяжет, матовая, налет и иссиня синий.

Или ундина, украдкой, убежать, да уж и улететь.

А можно набрать в корзинку цветов, пряных и жарких, плывущих по ветру в рамках неба сверху и травянистой массы, сочной и режущей пальцы, когда хватаешь пучок и тянешь вверх, снизу. А потом набрать в ладошки комочки горячей, жгущей пыльцы, до жути обжигающий нос и глаза своим запахом и своим присутствием, так вот, набрать ее и быстро-быстро растереть ее, чтобы стало еще горячее и жарче. Пыльцу об пальцы; цветы по цвету неба; а небо - это оборот земляничной земли.