Далекий привет

Рядом со мной шла *. Жуткая смесь ригоризма и непрозрачности. Она всегда была неопределенная и эфемерная. Я не понимал, что в ней есть такого, чего нет в ком-то другом, но так ничего и не нашел. Не запоминалось ничего: ни фразы, ни интонации, ни жесты, ничего. Она была похожей на какой-то далекий привет из прошлого лет так десяти назад, инфантильная, резко отзывающаяся обо всем, что ей хоть немного не нравится. Легко было читать её мысли вот прямо сейчас, даже угадывать о чем она подумает через пять минут. А вот чем она в целом — это было непонятно. И чем она увлекалась я тоже не знал, казалось, что ничем. Она безумно пыталась сделать то, что хочется ей самой. Её мнение казалось для неё самым правильным. Она не думала, когда что-то делала. Иногда она даже не замечала людей вокруг себя. Она сама в себе, самодостаточная и непонятно куда идущая. Ветреная и оказавшаяся совсем не в том городе, который ей подходит. Но в целом она не складывалась в отдельную *. Она была везде и понемногу. Я совсем не видел никакой её уникальности, её сообщения не узнаешь по почерку или по фразам. Уверен, что все, что увлекает меня до дрожи в руках — ей будет просто неинтересно. Мне так хотелось что-то из такого рассказывать ей, но я был уверен, что что-то нестандартное её никак не поразит. Но уверен, что у неё есть принципы, от которых она никогда не отойдет. Она иногда внимательно наблюдает за человеком рядом. Следит за реакцией на вроде бы как случайно сказанные фразы. Она делает все по каким-то своим правилам. Но я совсем не вижу тебя, я не могу запомнить тебя и зацепиться за что-то в тебе.

посмотри в окно, там сегодня погода про тебя.

Спокойно ночи, Ви. Сегодня дождь. Вообще, кажется, что сегодня — это про день, а про ночь нет слова. Или есть... Уже который день я просыпаюсь на смятой в тысячи раз простыне и скромно прячу этот факт одеялом. Как-будто в этом есть что-то тихое и стыдное. Вечером забираюсь в свои просторы под одеяло, уже без света. И просто чувствую, какой бардак будет окружать меня всю ночь. Моё любимое слово — бригантина и иногда я задыхаюсь между сообщениями. До отчуждения — не страшно и не противно. Потом уже сложно вернуться к холодным и расхристанным останками. Пока все не закончилось — я счастливый, но с таким ощущением, как-будто переломана конечность. Или где-то внутри перебито что-то важное. Мы знакомые не «между делом». Не отдельные. Бывает, что хочется дойти до чрезмерности. Чтоб в несколько раз больше, чем нужно. Сонные люди очень нежные, теплые и с совсем другим дыханием и голосом. Они более настоящие, самые живые и с еще половиной сознания не на земле. Разбуди меня завтра так же. Иногда все воспоминания — это сухие руки. Они помнят вчерашние события — стоит их только намочить, как они начинают отдавать вчерашние запахи и проносить перед тобой диафильмы вчерашнего. Помню, у тебя очень холодные губы. И ледяной поцелуй. Надо смешать свою горячую кровь с холодной водой из душа, чтобы тебе было теплее. Безвозвратность.