проснуться.

потоку мыслей пришлось немного подвинуться, а потом, поморгав, исчезнуть. корабль наконец добрался до ворот больничной ограды и осматривал его мигающим взглядом. между границами больничного ограждения виднелись притушенные фары кареты скорой помощи. старого аккумулятора не хватало на всё, что от него требовалось: проблесковые маячки, фары, аппарат искусственной вентиляции легких. сейчас карета напоминала только разгруженную баржу. её облитые дождем бока блестели от дождя, а уже опустошенное нутро заливалась клубами пара. от перенапряжения и условий жестокого ограничения во времени она, казалось, тяжело дышала и внимательно оглядывала бригаду врачей. корабль мог не сомневаться, что добрался куда нужно. городских больниц в городе было только три, одна была закрыта на ремонт, во второй он уже был вчера. старая бумага газеты почти окончательно разваливалась, оставляя на руках белые и свинцовые хлопья. похоже её окончательно забыли, оставив в кармане пальто. «запасный выдох» скромно выглядывал на улицу. заголовок, скорее всего, касался последней миссии в отдаленный район антарктики.
осталось совсем немного: дойти до приемного покоя, спросить доктора ночку, подписать согласие и проснуться совсем другим человеком. уже не кораблем, а самым обычным жителем совсем другого города. с неба второй день падал дождь. от этого даже горькая гранатовая жвачка казалось полупрозрачной и терялась между зубами. старые туфли только что бросили свою привычку пахнуть нафталином, а обезумевшее от влажного воздуха пальто как только могло отстранялось от горячего корабля. прямо сейчас нужно было собраться и прыгнуть. отрывки памяти гурьбой теснились в коридоре и, толкаясь, решали в каком порядке их будут вспоминать. самой первой оказалась комната. отнюдь не потому, что она была тёплой и родной. она была тяжелой и её массы всегда хватало, чтобы придавливать какие-нибудь легкие предметы — желание выйти на прогулку, новый фильм, два тома известного романа или пару килограммов мороженого. комната как обычно воспользовалась своим преимуществом последнего убежища и вторглась в дождливую погоду околобольничного пространства.

это была самая обычная комната самого обычного листостановского дома. синие с желтыми невнятными точками обои, зеленоватый плюшевый диван, стол с чрезмерно пластиковым монитором и сломанной (по состоянию на сейчас) печатной машинкой.