прости.

анабель жива. абонданс жив. прости. ладно тебе, никто не жив. нам всех немного стало. мы все придумали истории правильнее, чуток законнее. представляем, что так будет лучше, что так и должно было быть. оправдываемся перед самими собой и стеной, рисуем, читаем, разбираем внутри и изнаружи. стараемся. меняем видимое. но никогда внутри не откажемся от того самого глотка. не предадим внутри. храним преданность. не оставим. тянем, несем собой. тащим. из последних сил. умерло волнующее, осталось терпимое. собираем нефинальный пазл. все остается островчатым. остроконечным. и не конечным. разобранным. говорим, так и должно быть. абонданс — это вообще сорт сыра. так то. кругом ветви. мы тут, а там всё так, как было бы, если бы случайность была уставшей, глупая осознанность. врывайся. с новым тебя годом. теперь пусть поёт весь зал.

дихотомии.

крошка — гений.

литература — полет.

кофе — высóко.

сахар — укладка.

веласкес — королевство.

серебро — кусок.

ritsuka — stories.

юкки — пёс.

камамбер — бри.

черные перчатки.

ковид — повидло.

улица дружбы — автобусы, едят.

берингов проезд  — синее в солнце.

анечка — кисточки — экзамен — вуз — голубое. провал.

2022 — 22:22.

волнение — наитие.

аптеки — не помню. гранд.

неистово — кромешна.

эвкалипт — белое — неси в дом — нет его.

креналин — карамель — фантастика.

набережная — не сберег.

телеграмма дошла.

это были бревна, связанные цепями. старые, иссиня-зеленые куски дерева, выглядящие как целые отрезки стволов. цепи связывали две полости. в одной была, например, она, наряду с остальными похороненными с этого двора, но каждый, конечно, в своем дереве. а во втором было пусто. вот и всё. трепет перед открытием, желание наконец вживую увидеть, конечно, уже неживую её. увидел, размотался на день и как будто стал свободен. наконец.

нарушение.

иду по переходу метро, по висящей в центре перехода лестнице. бесстыдно и невежливо гранитной и запыленной отчего-то, вопреки шагам и бесконечным контактам с ботинками жителей. иду и вижу тонкие стальные пластины. красивые как серебряное новое кольцо. их, не понимая для чего, поднимаю. они, как структуры графита, оказываются чрезвычайно тонкими, наложенными друг на друга тонкими стеклами, настолько тонкими, что их грани острые и разрезают кожу просто от прикосновения. разрез настолько глубокий, что кожа становится сама по себе, образуется глубокая полость, карман, залив, где внутри уже видно, как всё устроено под кожей, там где кислород, прохлада, липкость, пар и сердцебиение. паника, большое пространство стало открытым, коралловое, бежевое, как какао, как мякоть, фруктовое место в общем. вот так снится, когда твоя целостность оставляет тебя и становится страхом большим из всех, что ты знаешь. стоишь и мерзнешь своими белками наружу, показывая внутренние волокна себя воздуху, поездам и чувствуя объявления станций не слухом, а как микроскопические потоки звуковых волн сразу на кончики нервов.